Христианская церковь в южной корее. Какая религия в Корее? Вы думаете, на это были определённые причины

Наверняка все знают что Южная Корея страна христианская, кое кто знает что протестантов там больше чем католиков. Но вот кто нибудь задумывался какое именно протестантсво - на сколько оно доминирует над католичеством?
история христианства в Южной Корее длинная и скучная - христианство стало 18 веке проникать а массовым стало только в 20 веке. Причём сначала католическое а потом методисткое. многие это слово слышали но мало кто знает что это такое. Методисты отошли от Англиканской Церкви. Но куда? А к Немецкой евангелическо-лютеранской церкви. Их учение едино. Разница только в том что манера не литургических молебнов англо-американская, под гитару а не пол орган или органеллу как у немцев. По сути они просто разные национальные ветки одного учения, при этом методисты немного консервативней.
Так вот самые элитные слои в Корее - старая финансовая аристократия, банкиры, как правило католики. Молодая поросль методисты. Плебеи пресвитериане.
Также надо понять и каково влияние корейского шаманства. В отличии от Японии оно так и не сложилось в свою религию, осталось на уровне суеверий, примет и гаданий. Да есть в Корее гадатели. Но особенность корейского шаманизма в том что это как правило мужчины. А во вторых они как правило прикрываются конфуцианством, буддизмом и даже протестантизмом. При том что именно протестанты и борятся против них сильнее всего - но надо понимать что протестанты не едины.
Также надо знать что католичество в Корее иезуитское - т.е. многие публичные личности его скрывают во избежание не нужных эксцессов. Каких? Только методисты хорошо относятся к католикам. А с остальными могут быть проблемы. И дело не только в постоянном противостоянии католичества и протестантизма. И даже не в том что многие общины в Корее носят характер цехов с единым командованием. Хотя это ест и не мало. Когда все голосуют по указке пастора. А дело в том что католики в Корее это "белая кость" аристократия. Которая не любит себя афишировать ведь страна типа без аристократии, и народ не будет любить настоящего знатного. У них вообще вопрос знатности больная тема - например у них было сословие мясников аналогичное буракуминам в Японии - оно исчезло и все стали дворянами. Но 75% древних дворян католики а католиков в стране только 10%. А "дворян" 90%. :)
Почему 75% дворян именно католики? Знать всегда старалась дать самое лучшее образование детям - а его давали только католические школы и вузы. За 150 лет так вышло что сначала началось соблюдение обрядов а потом пришла идентификация.
Важно понимать что католик в Корее если речь идёт о старой общине это не столько регулярно молящийся посещающий литургию и причащающийся человек, а сколько союз сродни союзу ветеранов ВДВ в РФ. Даже если ты только два года отслужил ты уже ВДВшник и купаешься в фонтане на Илью Пророка. Я не удивлюсь если официальная атеистка Пак Кын Хе на самом деле.... :)
Но всё же самая большая группа в РК это люди без определённых верований 46% Но что это значит? Атеисты? :) не-а.
чисто атеистов в мире не так много и в РК также. Во что же верят эти люди?
Большинство их считает что Иисус Христос величайший Учитель. Что в Корейском понимании офигеть что. При этом бог не бог - таких мыслей нет. Может бог может не бог. Это не важно - он Учитель давший правильное учение. С точки зрения морали.
При этом большинство их относится негативно и остро негативно к назойливым проповедникам. как в одном английском кино говорили "если это свидетели Иеговы то у меня есть пит буль" :) Большинство из них сторонники креационизма. Они полагают что человек не проходил все стадии эволюции. При этом они признают эволюцию животных. Из обрядов они соблюдают - посещение вертепов и храмов без разбора но красивых на Рождество на пять минут, отмечают Рождество, Пасху, Восточный Новый Год, Чхусок (из шаманизма), день рождения Будды (из буддизма). Посещают на пять минут храмы Героев или с какой либо лирической истории, совершают там обряды. Обращаются к гадателям. Уважительно с подчтением относятся к шаманским идолам.
Ну что это напоминает? очень очень секуляризированное лайтовое синто. Японцы не в пример религиозней. И святилищ на порядок больше, и молятся не пять шесть раз в год а регулярно. НО по сути восприятия религии....
А чисто атеистов не более 5% как и везде в западных странах.
Есть среди неопредилившихся и кочующие между религиями но таких ок 3%.
Впрочем число "неопредилившихся" сокращается и стремительно. Причём в пользу именно трёх деноминаций католики, методисты, пресвитериане (два типа, более популярны ортодоксальные).
А вот теперь самое интересное - а почему пресвитериане? И почему я гарантирую что у них отличное будущее.
Это кальвинисты. Общество корейское по устройству всегда было конфуцианским. Буддизм играл роль всего лишь подчинённой конфуцианскому мировозрению религии. Реально он никогда не определял жизнь в Корее и был лишь потому что пришёл в комплекте в конфуцианской идеологией.
А конфуцианство наслоенное на кальвинизм.... :) ну понятно что такое - ты неудачник потому что плохо работал говорит Конфуций, и Бог тебя за это наказал говорит Кальвин. Ты уважать должен старших говорит Конфуций, да уважать потому что они угодили Богу и он дал им долголетие и деньги говорить Кальвин. Он богат потому что был достойным говорит Конфуций, и потому что он почитал Бога как и должен достойный говорит Кальвин, да каждый достойный должен чтить богов говорит Конфуций.
Два голоса на одну тему. По сути кальвин и есть западный конфуций.
НО - это кормёжка для масс которые должны почитать начальство и не вякать. А вот начальство может и верит в другое. Тайное общество в стиле иезуитов, не загнанный в подначальственные рамки взгляд методистов. И да там гораздо меньше лицемерия внутри общины что тоже нравится тем у кого власть. Меньше манипуляций на тему - ага ты ниже? ну так Бог тебя за твою греховность ниже поставил. Так что заткнись и повинуйся. Так что свободный разум выберет методистов. А свободный и хитрый католиков.
Буддизм и дальше продолжит отмирать. Почему? А ему просто нечего предложить. Он и сейчас то держится только в сельских районах на том что ну привычка. Но как только люди выбираются в город.... всё.
Кроме того надо понимать что если католические общины это закрытие иерархичные структуры, где простые люди мало участвуют в жизни приходов. Такая не напрягающая простой народ религия.
То и методисты и кальвинисты это общественные клубы куда более активные именно в общественной жизни чем в религии. Правда у ортодоксальных пресвитериан да ты обязан посещать моления. От того на каждом углу церкви. Потому что обязан.
А теперь об остальных протестантах - вопреки распространённому мнению что все они там американские сектанты это не так. Кто то говорит корейские сектанты - и это тоже не так. Большинство протестантов это именно эти две уважаемые деноминации.
Всего в Корее из 51,5 миллиона населения 21 миллион христиан. 41% , 23.5 не определившихся а значит 20 миллионов именно таких лайтовых синтоистов. 875 тыс предствителей всяких других религий и 6 миллионов буддистов.
При этом надо понять кого считают христианами, а кого нет.
Баптисты, адвентисты и пятидесятники считаются христианами, а те кто был объявлен ими еретиками за синкретические практики, провозглашения себя или корейцев мессиями, извращённые сексуальные практики - нет даже если они говорят о себе как о христианах их доводы не принимаются во внимание. Почему? А потому что влияние католичества в образовании осталось хоть и не так как раньше и делит оно его теперь и с кальвинизмом и методистами. Но религиоведческий подход твёрд. Так что если слышите о каком то одиозном пасторе который говорит о вот у нас много последователей - проверьте не был ли он изгнан из традиционных христиан. Так не христиане иеговисты,мормоны, местные корейские секты типа нашумевших мунистов, или ряда других пасторов типа Пак Тхе Сона, Ли Дже Рока. Важно понимать что критерий христианскости это именно противоречие или нет. Поэтому тот же Дэвид Ёнги Чо при всей своей сомнительности, хоть эстремист но признаётся христианской церковью. Но конечно про 830 тыс посещающих это ложь. вообще все корейские малые религиозные организации склонны преувеливать свою численность. Впрочем это типично для многих религий.
Реальность же показывает что нетрадиционщиков в кои входит и 40 тыс мусульман (из вообще то больше 150 тыс но 110 тыс это гастрарбайтеры из Узбекистана,Казахстана, Индонезии и Малазии), 25 тыс индуистов и кришнаитов, 5 тыс иудеев, 82 тыс мормонов, 56 тыс последователей Небесного Пути (кстати в КНДР есть их партия даже:)), 667 тыс остаётся только на остальных.
Однако надо быть объективным. Есть 3% бегунов - из одних в другие и не редко вот в такие альтернативные религии. А это полтора миллиона человек. Есть те кто ходят как на экскурсию разово куда то. Их тоже могут записать в свои:)
Но реально все эти роки коки грейсы муны пейсы очень небольшие секты но с адски стальной дисциплиной - аналогичной как в секте чучхе на Севере. И только каждый четвёртый в таких сектах реально раб этой секты - остальные искатели и просто зеваки.
В результате мы имеем следующий срез корейского общества
20 миллионов лайт корейское синто, 9 млн кальвинистов, 6 млн буддистов, 5,5 млн католиков, 4 млн методистов (правда там один момент - многие не платят взносы поэтому не числятся в качестве членов приходов, а на службах пристутвуют, это у них в отличии от кальвинистов не запрещается, поэтому официально платящих взносы членов общин только 1 млн 740 тыс), 2,5 млн других христиан среди которых лидируют пятидесятники и баптисты, 2 млн атеистов, 1,5 ищущих, 875 тыс других (да цифра немного не сходится с населением но это в рамках округления).
Кроме того надо понимать что религии эти по разным слоям разную долю имеют.
Офицерский корпус РК там высший состав на 50% католики. Не всегда декларирующие свою принадлежность но именно так. 25% методисты и только 10 % кальвинисты. 15% всё остальное.
Остальной офицерский состав. 40% пресвитериане кальвинисты, 35% методисты, 15% католики, 10% остальное. Кстати занятно но Хиллари Клинтон тоже методистка:). ну а если серьёзно это связано с тем что кальвинистов много в Корее и на любом месте они пашут,пашут и пашут, а вот методисты они милитаризированы и если не бизнес то армия. В прочем да - они копируют американцев с их патриотизмом. Но это же означает и то что у корейской армии есть мозги. Так как для того чтобы вести бизнес в нормальных условиях нужны мозги и не тривиальность мысли. Да есть пахари - но эти пахари будут пахать внизу а командовать ими будут куда более умные люди.
А вот сержантский и особенно рядовой - там уже много деревещины и просто людей менее идеологизированые. Там много и буддистов. Вообще на низу армия точный срез всего корейского общества. Армия призывная и поголовно а не как в РФ.
В стране же в элите сложился католическо-методисткий консенсус в руководстве. Пресвитериане тоже допускаются, но принадлежность к подобной общине это признак низкого происхождения. Что впрочем не мешало им поднятся довольно высоко, социальные лифты работают. Но если человек будучи кальвинистом утверждает что его предки были дворяне или знатный кто - в 99% он врёт. Его папа купил себе родословную. А вот если это говорит католик во втором а тем более третьем поколении - так оно и есть. Методист - может быть - но так или иначе это богатые люди. Даже если он был не дворянином а купцом, ничего страшного что немного приврал.
Вот такая такая она на самом деле. И тенденция такова что доля основных христиан - кальвинистов, католиков и англолютеран будет только расти. При этом католичество выходит из элитарного кружка и идёт в народ. Кальвинизм близок конфуцианству и будет иметь успех, но конфуцианство задрало например руководство Самсунга и там начинают реформы. Так что успех будет ограничен. А англолютеране напротив имеют неплохие перспективы - они избежали расколов, прошли детские болезни роста, заслужили уважение в военных и коммерческих кругах и они ориентированы на США, при этом не так радикальны как баптисты, неопятидесятники или адвентисты. Корейцы в массе своей не любят радикализм.
Если же говорить о перспективах проповеди на Севере после его освобождения - наибольший претендент на успех католичество, но также и русское православие если ему будет дозволено. Север ещё более консервативней Юга, а их нищета не позволит им принять кальвинизм. Они все нищие - это чтож - проклятые Богом? Ну зачем проклятым Ему молиться? Коммерческую этику и патриотизм методистов они принять смогут но не сильно, не более 10% населения. А вот мистическое представление о Боге, а рае потом после смерти, и взаимопомощи сейчас при жизни. Вполне. Тому же способствует и развитый церемониал. А это есть только в литургических церквях. В другие же они будут приходить только за гуманитаркой, а потом уходить. Впрочем большинство так и останутся до смерти атеистами, проповедь должна идти к их детям.

Христианство в Корее.

Мне поступило предложение от моих коллег написать очерк о корейских протестантах. Интерес коллег-христиан, да, думаю, и не только их, к «корейскому чуду» понятен. Ведь феномен Южной Кореи не оставляет в России никого в равнодушии. Однако в России пока мало тех, кто видит причину «корейского чуда» в принятии ее жителями христианства. Обыденное мнение в нашей стране по-прежнему считает Корею буддистской страной. Мало у нас также и тех, кто признает решающий вклад в стремительный прорыв Кореи в число ведущих стран мира за христианами кальвинистского направления.

Я как-то слушал одну передачу по «Эхо Москвы», которую вели Алексей Венедиктов и Наргиз Асадова. Есть такая у них программа, «48 минут с Наргиз Асадовой». Хорошая программа. В ней в течение сорока восьми минут они рассказывают об интересных людях в мире. В той передаче от третьего июня прошлого года речь шла о президенте Южной Кореи, господине Ли Мен Баке. Чувствуя, как начали плавать из-за дефицита информации о Ли Мен Баке любимые мною Венедиктов и Асадова, я попытался дозвониться до них в передачу, чтобы помочь им. Ведь откуда они могли знать, что президент Южной Кореи, в прошлом крупный менеджер транснациональной компании Хендэ, был также и пресвитером одной из пресвитерианских церквей в Сеуле. Его христианское служение заключалось в мытье сортиров в церкви после воскресного богослужения. Но, увы, как всегда, дозвониться в «Эхо» - большая проблема. Мне это ни разу не удавалось.

Еще довольно давно, в думские выборы декабря 1999 года, глубоко за полночь, трио Альбац - Венедиктов - Бунтман обсуждали в живом эфире результаты наших выборов и возмущались массовыми вбросами бюллетеней и подтасовками на выборах. При этом они агрессивно упомянули Корею, сравнив Россию с ней, так как именно в Корее нет выборов. Я так думаю, что не Южную Корею хотели задеть в той передаче уважаемые мною журналисты. Я и попытался тогда дозвониться к ним в передачу, чтобы поправить их. Нам, в России, уже в 1999 году, было так далеко до честных и свободных выборов в Южной Корее, что надо все же различать Север и Юг Кореи в части политического устройства. Не дозвонился, хотя пытался, наверное, не менее получаса. Однако отправил им возмущенное письмо с описанием выборов в Южной Корее, что они что-то путают, сравнивая Россию с Кореей. С какой Кореей? Ведь Корейский полуостров разделен на две противоположные политические системы. На Севере - тоталитаризм, ясный и понятный, и осуждаемый даже нынешней Россией. На Юге - устойчивая демократическая система с сильным гражданским обществом. Я был свидетелем выборов в Южной Корее в нескольких случаях. Ведь я обучался в южнокорейской реформатской семинарии, провел полных четыре года в Сеуле и Пусане, потому могу ответственно свидетельствовать как о феномене Южной Кореи в целом, так и, в особенности, о феномене южнокорейского протестантизма.

Нарушения на выборах в Южной Корее немыслимы. Существует общественная сеть христианских комитетов, наблюдающих за нравственной чистотой выборов. Если только в ходе предвыборной кампании, да и самих выборов, кто-то, где-то, хоть в чем-то нарушит закон, то такому претенденту в парламент ли, в президенты ли, - конец. Настолько зубасты протестанты в Южной Корее, настолько свободны и сильны средства массовой информации, что бесчестие на выборах просто невозможно! Я об этом и хотел сказать Алексею Венедиктову, Сергею Бунтману и Евгении Альбац, и чтобы они больше не оговаривались, сравнивая Россию с Кореей в части несвободы. Не задевали Корею, как пример, которому мы не должны подражать. Надо же отделять «мух от котлет»! Но не дозвонился. Однако, слава Богу, больше не слышу в передачах на «Эхо» сравнений России с просто Кореей. Слышу у них всегда четкое разграничение между Южной Кореей и Северной Кореей…

Еще я хотел сказать тогда, что президентом Южной Кореи в 1993-1998 годах был пресвитер одной из крупнейших сеульских церквей Ким Ен Сам, и это после затяжного периода владычества диктаторов. Именно он, христианин, став президентом, в 1995 году начал преследование бывших руководителей страны! При нем были извлечены на свет преступления военных хунт предыдущих президентов Пак Чжон Хи (1963-1979), Чон Ду Хвана (1980-1988), Ро Дэ У (1988-1993). Последние даже отбыли тюремные сроки наказания и отнюдь не за политические преступления, но за банальное взяточничество. При них сформировалась система олигархического бизнеса чжэболь , когда власть потворствовала становлению немногочисленных транснациональных компаний ресурсами государства, а они в благодарность за это подносили ей взятки в виде набитых доверху банкнотами картонных коробок. Власть и деньги, власть и расстрелы мирных демонстраций, - все это получило должную нравственную и судебную оценку при президенте-христианине Ким Ен Саме. Жесткость в его подходе к утверждению нравственности выразилась в осуждении именем отца и аресте полицией и судебном преследовании даже своего собственного сына, попавшегося на спекуляциях. Вот так вот Церковь в Южной Корее выполняет свою трудную роль нравственного стража общества.

В преследовании экс-диктаторов не было даже и намека на личную месть, хотя Ким Ен Сам был репрессирован этими диктаторами. Он, став президентом, лишь политически оградил независимых прокуроров, которые занялись расследованием коррупции при Ро Дэ У и Чон Ду Хване. В итоге эти экс-президенты сели в тюрьму. Следствие раскопало, а телевидение показало сцены конфискации многих десятков картонных коробок из-под яблок, которые были плотно набиты купюрами номиналом в десять тысяч вон. Так случилось, что в ходе длительных политических и экономических потрясений, которые были на Корейском полуострове, их валюта, вона, обесценилась настолько, что в ходу были купюры уже с номиналами в тысячи вон. Самой большой купюрой в Южной Корее на тот момент была банкнота в десять тысяч вон. Мы ведь сами в недавней своей истории испытали нечто похожее с нашим рублем, когда нули расползались на наших банкнотах из-за Гайдара и его команды. Для старшего поколения у нас - десть тысяч вон это что-то вроде нашего советского червонца. Американский доллар в Южной Корее тогда был около восьмисот вон. Одна коробка из-под яблок содержала сумму, в пересчете на доллары, около ста тысяч долларов. Не удивительно поэтому, что коробок со взятками у каждого экс-президента были десятки. Удивительно то, что они верили в свою безнаказанность, и не постарались куда-то перепрятать эти коробки…

Нет предела у провидения Бога! Яблоко на корейском языке является омофоном слова извинение . Так что показанные телевидением крупным планом коробки с этикетками яблок на боках этих коробок, - коробок, набитых взятками от крупного бизнеса, намекали на просьбу об извинении перед народом, о прощении, о милости. Сцена ареста бывших политических руководителей страны тоже была эффектной. Телевидение показывало в живом эфире задержание экс-президентов. На черной машине, нет-нет, это не был «черный ворон», это шикарный по нашим понятиям лимузин полиции, на нем был номерной знак с тремя цифрами 444. Если кто знает китайский, сразу поймет, в чем дело. Цифра четыре на китайском языке сходна по звучанию со словом смерть . Поэтому в странах, испытавших сильное влияние китайской культуры, где слово четыре по звучанию уже просто совпадает со словом смерть , не любят четвертый этаж зданий. Он ассоциируется со смертью. Даже не следует делать подарки, составленные из четырех единиц чего-либо. Словом, все то, в чем сидит слово четыре , что может чем-либо намекать на смерть. Суеверие, что поделаешь. Так что машина, которая приезжала за арестованными экс-диктаторами, несла в себе намек - смерть, смерть, смерть! Не за политику, но за банальную коррупцию…

Я в ту декабрьскую ночь 1999 года размечтался, не придет ли и у нас пора в России, когда христианин, который по вере обязан стоять на Десяти заповедях, с восьмой заповедью «не кради», не придет ли и у нас пора, когда такой христианин станет президентом нашей страны? Когда такой президент развернет кампанию по борьбе с коррупцией, начиная с самого верха? Не с политического преследования. Но с политической защиты независимой прокуратуры и независимого суда. А честные прокуроры и судьи, да к тому же христиане! - они уж точно проведут честное независимое расследование. Ведь над ними и с ними будет Бог, перед Которым невозможно лгать или искажать истину. Однако занесло же меня тогда. Хотел было сказать все это в телефонном звонке журналистам «Эхо Москвы», да еще в прямом эфире. Бог не дал…

Обо всем этом размышлял я, когда получил просьбу от коллег написать очерк о Корее и ее христианстве. Как раз эти мысли проносились у меня в голове, когда я ехал в скоростном поезде из Пусана в Сеул - я был в январе этого года в Корее. На табло в вагоне высвечивалась скорость в триста километров в час. Мимо окон мелькали зимние пейзажи Кореи. Сидя в уютном бесшумном вагоне стремительно несущегося поезда - с соседом можно спокойно разговаривать, не повышая голоса, с ноутбуком на столике, через который в паутине всемирной сети я мог общаться со всем миром - я не мог не задаваться одним и тем же вопросом. Как это случилось, что страна, которая была совершенно отсталой по сравнению с царской и большевистской Россией, в двадцатом веке стремительно вышла из этого состояния и вошла в число развитых стран?

Я слышал и читал разные объяснения этого феномена. По большинству - марксистские. От светских исследователей разве можно ожидать чего-либо иного? Однако я присоединяюсь к объяснениям самих южнокорейцев, из числа протестантов. Их меньше в своей стране в процентном отношении, чем в США, но гораздо больше, чем в Европе, и тем более - в России. Количество протестантов пуританского направления в Южной Корее существенно превышает критическую массу, которая способна уже влиять на нравственный облик страны. Потому и сумели они свою отсталую феодальную патриархальную страну сделать на протяжении двух последних поколений страной постиндустриальной, входящей в число развитых стран мира.

День в Южной Корее начинается с открытия дверей многих десятков тысяч протестантских церквей. Трудовой день южнокорейских верующих начинается с молитвы на рассвете, как и у первых христиан. После раннего утреннего богослужения народ уходит из церквей на работу, получив духовный заряд от песнопений, от молитв и от проповедей, призывающих к прославлению и благодарению Господа в повседневной жизни, в том числе и через упорный и осмысленный труд. Понятно, что Господь Бог не оставляет без Своего благословения такое духовное рвение миллионов южнокорейцев. Почти четверть населения Южной Кореи - протестанты.

Южнокорейский протестантизм представлен в основном пресвитерианами и методистами. Церкви пятидесятников не лидируют в Корее, но их харизматическое богослужение оказывает сильнейшее влияние на облик протестантизма в этой стране. Баптисты занимают шестое место по численности. Главная же особенность протестантизма Южной Кореи в том, что в ней господствует кальвинистское течение богословия, в том числе и в баптистской среде. Суверенитет Бога и личная ответственность человека, этот фундамент кальвинистской теократии, стали духовной опорой модернизации Кореи из отсталой феодальной страны в постиндустриальную страну. Успех динамично развивающейся Южной Кореи является большой победой кальвинистской Реформации в ХХ-м веке. Нам в России, дважды вошедшей в системный кризис на протяжении менее чем одного прошлого века, этот южнокорейский христианский опыт модернизации страны следовало бы осмыслить более глубоко. Ведь стартовые условия для реформ в Корее были гораздо хуже, чем условия для реформ в России!

Мои предки ушли из Кореи в конце XIX -го века. Причины эмиграции были просты. Обнищание страны, политические репрессии консервативного правящего режима, колониальное притеснение Японии. Монархия королевства Чосон оказалась абсолютно неспособной реформировать коррумпированное феодальное общество, раздираемое внутренними сословными противоречиями, и стоящее перед угрозой колониального закабаления от стремительно усиливавшейся Японии. Духовное поле Кореи на тот исторический момент оказалось опустошенным. Конфуцианство как идеология феодального строя показало свою несостоятельность перед вызовами времени. Вместе с отвержением прогнившей монархии оказалась отвергнутой и господствовавшая конфуцианская идеология. Однако наряду с конфуцианами в Корее были и буддисты. Но этот предшественник конфуцианства, буддизм, вследствие коррумпированности монашества, уже давно был изгнан из общества. Предыдущая эпоха королевства Корё была временем высшего расцвета корейского буддизма. Однако сотни тысяч монахов-бездельников стали непосильной ношей для общества. Дворцовый переворот и смена династии в Корее прошли под лозунгами иной идеологии - конфуцианского долга и добродетели. Корея стала конфуцианским королевством Чосон. Буддисты утратили привилегии государственной религии. Их монастыри на равнинах были разрушены. Остатки монашества переместились в горные гетто. В момент системного кризиса, когда конфуцианство перестало быть консолидирующей идеей в Корее, ослабленный буддизм не имел ни времени, ни реальной возможности возродиться и вернуться назад как государственная идеология. Таким образом, к концу XIX-го века влияние буддизма и конфуцианства, этих традиционных религий в корейском народе, оказалось сильно ослабленным. Этот идеологический и религиозный вакуум оказался благоприятным для распространения протестантизма в Корее.

Правящие слои аристократии Кореи раскололись в поисках пути выхода страны из системного кризиса. Одни видели выход в сугу , консервативной политике изоляции страны. Другие, в их числе были и некоторые члены королевской семьи, предлагали последовать кэхва , политике открытых дверей. Верх одержала партия кэхва . Последние объективно были заинтересованы в импорте христианства как религии лидирующих государств мира. Однако в Корее конца девятнадцатого века обстоятельства сложились удачно только для протестантской ветви христианства. Дело в том, что католики вошли в Корею за сто лет до начала политики открытых дверей, когда консерваторы были еще очень сильны! После некоторого успеха католической миссии в Корее наступил период репрессий против всего западного. Как следствие, католики оказались физически истребленными и ослабленными к тому моменту, когда, наконец, наступили благоприятные условия для миссии христиан.

К 1885 году Корея в лице королевства Чосон имела международные договоры со многими христианскими странами, в том числе с Россией и США. Царское правительство России поощряло миссионерскую деятельность Русской православной церкви. Однако некоторый успех православной миссии пресекся потом поражением России в русско-японской войне 1905-го года. Лишь Пресвитерианская и Методистская Церкви США, открывшие первые свои миссионерские церкви в Корее в 1884-1885-м годах, сумели пустить глубокие корни в корейском народе. К моменту аннексии Кореи японскими колониалистами в 1910 году число верующих протестантов перевалило 400 тысяч человек.

Наиболее многочисленная в Корее Пресвитерианская Церковь смогла пустить глубокие корни в Корее отчасти и потому, что она не имела идейного противника в лице государства. Противодействие монархии во второй половине девятнадцатого века, опиравшейся на конфуцианское учение, могло бы сильно помешать завершающей стадии развития корейской Пресвитерианской Церкви - стадии формирования территориальных органов управления Церковью. Но именно на этой стадии сама монархия и государственность Кореи были сильно ослаблены японским вмешательством. Поэтому Корея и Япония, противостоявшие друг другу в политической борьбе за Корейский полуостров, не сумели помешать структурированию и росту Пресвитерианской Церкви. Им почти не было дела до христиан. Так что Пресвитерианская Церковь ухитрилась втиснуться в благоприятные временные рамки безвластия на Корейском полуострове. Борьба японцев с Пресвитерианской Церковью развернулась десятилетиями позже, уже после формирования сети региональных пресвитерий Церкви. Япония, став владычицей на Корейском полуострове, имела дело с уже структурировавшейся многочисленной церковной организацией. Похожая благоприятная ситуация сложилась и для Методистской Церкви Кореи.

Несмотря на последовавшую в 1910-м году аннексию Кореи имперской Японией, охранную роль для протестантской миссии англосаксонских стран на Корейском полуострове, безусловно, сыграли политическая и военная мощь Великобритании и США. Исторические и культурные особенности Кореи конца XIX -го века оказались очень благоприятными для миссионеров. Протестантская церковь Кореи в течение одного поколения стала самостоятельной церковью. Уже во время акций гражданского неповиновения японским колониальным властям, начавшихся 1-го марта 1919 года, корейские протестантские церкви были в первых рядах этой кампании. Церковь объективно занимала патриотические позиции. Воспитывая пуританскую нравственность своих членов, церковь фактически работала против японских колониалистов. Отказ верующих от употребления табака и алкоголя, например, разорял японских предпринимателей, которые и держали этот бизнес в Корее…

Нельзя пройти мимо еще одной особенности протестантской миссии в Корее. Если в восемнадцатом веке христианская миссия в Индии и в Китае шла вслед за грабительской волной имперской колониальной экспансии западных государств, что вызывало негативное отношение местного населения к христианам, то в Корее наблюдался дуализм политико-экономической ситуации. Америка не была для корейцев колониальной державой и не была причастна к разграблению Кореи: этим занимались японцы. Американцы при всем желании не могли тогда грабить Корею - мешали японцы. Поэтому, вольно или невольно, новая религия из Америки воспринималась корейцами в позитивном свете, поскольку миссионеры отнюдь не были индифферентными к действиям японцев, зачастую и сами страдая от них. Сострадание миссионеров к корейцам проходило через соучастие миссионеров в их страданиях. Христианская проповедь любви и призвание к несению креста звучали не только на словах, но и подкреплялись делами. Миссионеры принимали участие в социальном движении, в реформировании мышления корейцев. Через миссионеров шло строительство школ, больниц, университетов, они привносили современные знания в корейское общество.

Но одних таких внешних воздействий миссионеров на корейцев было бы совершенно недостаточно для принятия протестантизма. Корейский религиозный менталитет, пропитанный шаманизмом, был готов к восприятию христианства. Христианство в равной степени могло войти в Корею в форме католицизма или православия. Речь идет о главном в христианстве - догмате триединства и о готовности корейцев принять его. Единобожие было вполне согласуемо с традицией корейского шаманизма. Владычествование более сильного духа над остальными духами было понятно корейцу. Сын Божий Иисус имел аналог в мифе о Тангуне, родоначальнике Кореи. Дух Святой вполне согласовывался с представлениями первобытной религии об источнике человеческой силы. Поклонение духам предков имело продолжение в понятии Церкви небесной. Высокая нравственная система христианской этики имела общие моменты с конфуцианскими ценностями семьи и долга. Синтез этих подсознательных моментов мог быть доступен любому течению христианства. Однако окно возможностей открылось именно протестантам.

Если сравнить религиозную систему японцев с корейской системой, то просматривается значительное различие в национальном характере политеизма. Японец должен аккуратно обслуживать всех своих божков. Обделенный вниманием какой-нибудь из духов вполне мог своей мстительностью буквально доконать человека. Кореец же допускал неравноправность духов, возможность одного духа владычествовать над другим. Поэтому вполне допускалось, что один сильный дух мог ограждать корейца от злобствования других духов. Для японца путь к единобожию, и, следовательно, к Христу, был перекрыт равноправием в пантеоне богов. Корейский же шаманизм не противоречил идее Искупителя, Защитника Христа. Эта, на первый взгляд, незначительная разница в японском и корейском политеизмах, даже имеющих общие шаманистские корни, привела к большим последствиям. Христианство трудно укореняется на Японских островах. Корея же вспыхнула огнем Евангелия Иисуса.

Можно сказать, что успех протестантской миссии в Корее был предопределен вышеперечисленными историческими случайностями. Почти пустую религиозную нишу в Корее заполнили протестанты. Традиционные корейские религии потеряли влияние на правителей с потерей политического влияния самих правителей. Хотя прямой вины за буддизмом и конфуцианством как идейными учениями в кризисе Кореи и нет, их религиозная интерпретация, будучи навязана обществу как последняя инстанция, потерпела поражение. Вследствие этого произошел откат общества от буддизма и конфуцианства, но лучшее, что было в них идейного, переплавилось в христианстве.

Еще невозможно не упомянуть роль Священного Писания в деле насаждения протестантизма в Корее. Если в Индии, в Китае и Японии Библия на местных языках отсутствовала, и миссионерам надо было начинать с основы - перевода Библии на местные языки, то в Корее эта проблема уже была решена! Тут сказалась близость Кореи к Китаю и к Японии. В этих двух странах, сильных соседях Кореи, имелись корейские диаспоры. Библия на китайском языке была вполне понятна образованным корейцам, так как основным признаком культурности корейца было владение китайскими иероглифами. Потому энтузиасты-корейцы, соприкоснувшиеся в Китае и в Японии с западными миссионерами, имея на руках китайский текст Библии, занялись ее переводом на родной язык. В результате их усилий, прежде чем протестантская миссия вошла в Корею, в ней уже имелась Библия на корейском языке! К тому же, этому труду в немалой степени поспособствовали миссионеры в Китае и в Японии. Но это - отдельная история шествия Божия Слова…

Феномен южнокорейского протестантизма у нас освещен пока слабо. На то есть объективные причины - языковый барьер, шумная миссия самих корейских протестантов на просторах СНГ, временами неудачная и непонятная для нас, по большей части имеющих советский менталитет. Еще предстоит перевести на русский язык капитальный трехтомный труд «История христианства в Корее», написанный большим авторским коллективом в Южной Корее. Мне предложили сделать этот перевод, но как-то странно, начав с третьего тома. Я чуть было не приступил к его переводу на русский язык, но дело застопорилось из-за финансирования. Ведь по логике вещей надо тогда переводить и первый том, и второй том, чтобы у читателя, как просто любопытствующего, так и историка по специальности, сложилась полная картина протестантизма Южной Кореи. Потому дело отложилось из-за финансов на неопределенное время. Однако мы должны присоединиться к убеждению самих корейцев, и я, опять-таки, присоединяюсь к ним: Южная Корея стала такой, какая есть, благодаря христианству. Причем, что существенно, кальвинистской части христианства. Дело в том, что Реформация в Женеве создала такой тип автономной церковной общины, которая независима от государства, и жизнеспособна в любой формации. Эти общины сливаются в монолитную Церковь на конфедеративных принципах. Как раз поэтому кальвинистская церковь является системообразующей церковью, способной переформатировать общество, в которое она вложена, и государство тоже, если только эта церковь не подвергается физическому истреблению, подобно гугенотам во Франции.

За шестьдесят лет протестантской миссии, с 1885 года до обретения Кореей независимости в 1945 году, протестантизм стал лидирующим в духовной жизни страны. После раскола полуострова на Север и Юг, вследствие гражданской войны 1950-1953 годов, Южная Корея получила огромную духовную прибавку в лице эмигрировавших на юг протестантов Севера. Они бежали от притеснений тоталитарного режима Ким Ир Сена. Этот исход христиан с Севера пошел на руку развитию южной части полуострова. Именно протестантская часть Южной Кореи оказалась локомотивом в деле модернизации страны. Здесь как раз и сказался кальвинистский характер церквей. Чувство избранности, уверенности в спасении, пуританская этика семьи и труда, устремленность к успеху, предприимчивость, активное участие прихожан в политической деятельности - все эти элементы лично ответственной жизни перед суверенным Богом определили лицо нынешней Кореи.

Любопытный временной факт в духовном развитии Кореи. Это для нас, живущих в России. В 1874 году, с проповеди Редстока в аристократических салонах Санкт-Петербурга началось евангельское пробуждение в России. В 1884 году с подачи обер-прокурора Синода К.П.Победоносцева император Александр III высылает из России лидеров евангельских христиан В.А.Пашкова и М.М.Корфа, причем без права возвращения на родину. Страна православного христианства лишилась шанса христианской Реформации. Однако свято место пусто не бывает. Что было потом, мы все знаем, но одни замалчивают это, уходя от ответственности, другие не имеют возможности громко заявить об этом, указав на виновников, спровоцировавших пришествие кровавого большевистского периода в нашей истории. Дух Святой отошел от России. В 1884 году Он приступил к пробуждению Кореи…

25 лет, как наблюдательная организация «Open Doors» составляет ежегодные списки стран-гонителей христианства, за все это время Северная Корея возглавляла этот список 16 раз. Северная Корея, эта маленькая страна целиком отрезана (изолирована) от всего мира (Интернет, мобильные телефоны в КНДР запрещены). В Корее христианство настолько опасно, что даже имена умерших последователей Иисуса Христа приходится скрывать, потому что власти страны будут преследовать родственников умершего христианина. Публично заявить, что ты христианин в Северной Корее, означает обречь себя на верную смерть.

В Северной Корее, из 25,2 млн. жителей, христианство исповедуют 300 000 человек, то есть 1,2% населения. Власти КНДР в целом враждебно относятся к религии и многие верующие находятся в тюрьмах, подвергаются пыткам и казням, практически полностью исключено юридически-правовое признание христианского вероисповедания. Свобода религии и совести в Северной Корее полностью отсутствует, также как и право на собрания, убеждения и свободные высказывания. По свидетельствам людей, которые бежали из страны, власть продолжает интенсивную антирелигиозную пропаганду, запрещает религиозную деятельность и преследует тех, кто участвует в ней. «Чучхе» является официальной идеологией и единственной системой мысли и убеждений, она преподносится в качестве гармоничной трансформации идей марксизма-ленинизма на основе древне-корейской философской мысли. Впервые термин «чучхе» прозвучал в речи Ким Ир Сена «Об искоренении догматизма и формализма в идеологической работе и об установлении чучхе» в 1955 году.

Правозащитники утверждают, что в 2015 году за веру в тюрьму попали свыше 70 тысяч человек. В наше время более 100 тысяч христиан находятся в трудовых лагерях КНДР, кто-то был казнен, но официальные данные найти невозможно. Даже за обладание Библией человек может получить тюремный срок. По сведениям южнокорейской разведки и правозащитных организаций, на территории КНДР существует шесть таких лагерей, в которых содержатся до 200 000 узников. Самый крупный из них превосходит по площади Москву, с гигантскими заборами, среди северокорейских горных хребтов. Северная Корея запретила импорт товаров, на которых есть какое-либо изображение, похожее на христианский крест. Теперь таможенникам приходится тщательно исследовать весь товар, чтобы там не было христианских символов. Если же такое изображение обнаружат, то таможенники изымают товар. Под запрет попали не только товары с изображением креста, но и товары, по своей форме напоминающие крест. Это женские заколки, ободки и ленты для волос, мужские галстуки и заколки к ним. «Некоторые элементы женской одежды могут казаться крестом, в зависимости от того, кто на это смотрит», - подчеркнул неназванный сотрудник таможни.

Канг Чол Хван – бывший узник, который обратился в христианство после обретения убежища в Южной Корее, рассказал: «Страна напоминает огромный тюремный лагерь. Голод поражает всю страну, и это стало нормой. Я жил в тюремном лагере Йодук 10 лет, ко мне там относились, как к животному. Я видел, как много людей умерло от голода и избиения. Я был свидетелем казней и смотрел беспомощно, как люди ужасно умирали. Эти жуткие сцены не выходят у меня из головы».

Заключенных в лагеря, осужденных к пожизненному сроку, полностью изолируют из общественной жизни. Некоторые из них были посажены только потому, что они христиане – мужчины, женщины, дети и старики. Целые семьи тут живут и умирают за электрическим забором высотой 4 метра, охраняемым солдатами с собаками. Здесь господствуют катастрофические санитарные условия и постоянный голод. Заключенные работают в каменоломнях и шахтах; их постоянно бьют. Мучения здесь в порядке вещей, за попытку побега – смерть. Доходит и до тайных казней, изнасилований, принудительных абортов и «медицинских» опытов. Христианка Ри Хён Ок 16 июня 2009 была казнена за распространение Библии, а ее супруг и дети отправлены в лагерь для заключенных.

Китайский пастор Хан Чунг Ёл возглавлял церковь трех автономий в поселке Чанбай недалеко от границы с Северной Кореей. Он помог многим беженцам, спасавшимся от деспотического режима Северной Кореи и учил их возвращаться обратно домой, чтобы проповедовать Евангелие. Как сообщает «Голос мучеников», пастор был жестоко убит и некоторые улики указывают на Северную

Большая часть мира не знает и не может вообразить себе суровых реалий преследований христиан в Северной Корее. Это единственная страна, которая не входит в международную организацию ООН, поэтому в интернете мало информации о КНДР, и практически нет о жизни христиан. Если Россия прикрыла коммунистические идеи социально-демократической пропагандой, Северная Корея воплотила во всем объёме «Капитал» Карла Маркса, который был членом и последователем секты «Масонов». Редактор христианской газеты "Живая Надежда", в одном из выпусков газеты записал: «Когда я начал исследовать материалы истории возникновения Северной Кореи, то пришёл к заключению, что эта страна - порождение СССР в наихудшей его форме. Всё то, что было в коммунистически - атеистической идеологии Советского Союза, вылилось в наиболее извращённой форме в Северной Корее».

Вконтакте

В Южной Корее распространение христианства оказалось неразрывно связано со становлением современного, промышленно развитого национального государства

Едва ли не главным сюрпризом для большинства россиян, впервые оказавшихся в Корее, становится удивительное обилие здесь христианских церквей. Особенно впечатляет пейзаж ночного Сеула. Кресты на храмах в Корее принято подсвечивать, и вечером становится ясно, что корейскую столицу трудно назвать городом «сорока сороков церквей» - их явно больше 1600. В то же время в Сеуле почти не видно буддистских и прочих экзотических, на русский взгляд, храмов, то есть как раз тех, которых там, казалось бы, должно быть великое множество.

Ничего удивительного в этом преобладании христианских храмов нет - в корейской столице христиане составляют самую заметную группу верующих. По состоянию на 2010 год в Сеуле, население которого составляет 10 млн человек, проживало 2,3 млн протестантов, 1,4 млн католиков и только 1,6 млн буддистов.

Во время последней переписи 2005 года 53% корейцев заявили, что не исповедуют никакой религии. Среди верующих наиболее заметны протестанты (18%), католики (11%) и буддисты (23%). Любопытно, что протестантизм и католичество учитываются как разные религии, отдельно. Итак, христиане - это около 30% населения страны и несколько больше половины всех корейских верующих. Впрочем, статистика несколько обманчива - она не учитывает ряд важных обстоятельств и поэтому занижает реальное влияние христианства.

Влиятельное меньшинство

Во-первых, в Корее христиане куда активнее в вопросах веры, чем буддисты и представители иных традиционных конфессий. Когда в Южной Корее человек называет себя буддистом, на практике это часто означает лишь то, что он является деистом, то есть верит в существование некоей «высшей силы». Большинство корейских буддистов не слишком серьезно относятся к предписаниям своей религии и к ее священным текстам и редко появляются в храмах. Корейские христиане, наоборот, относятся к делам веры и формальным предписаниям с крайней серьезностью: большинство из них бывает в церкви как минимум раз в неделю, по воскресеньям, а многие и чаще. Без особого удивления воспринимается привычка ходить в церковь на утренний молебен перед работой - хотя служба зачастую начинается в пять утра. Христиане активно читают Библию, регулярно молятся и постятся. Наконец, Корея - одна из немногих стран, где большинство верующих начинает трапезу с молитвы.

Во-вторых, в Южной Корее христианство - религия элиты. Конечно, и любой захудалый рыбацкий поселок в наши дни будет иметь церковь. Тем не менее чем более образован кореец и чем выше его доходы, тем больше и вероятность того, что он окажется христианином. Не случайно в Сеуле, главном экономическом, политическом и интеллектуальном центре Кореи, доля христиан составляет 37%, что примерно в полтора раза выше среднего показателя по стране. В корейской бюрократии и силовых структурах молчаливо подразумевается, что «слуга президенту, отец солдатам» предпочтительно должен быть христианином. Прямой дискриминации нехристиан у бюрократов и силовиков, разумеется, нет, но всем понятно, что для капитана бывает полезно молиться по воскресеньям вместе с подполковником.

В-третьих, христианство в Корее - религия активно растущая. С течением времени доля христиан среди населения неуклонно повышается. Во многом это отражает миссионерский пыл корейцев. По количеству отправленных за границу христианских миссионеров маленькая Корея находится на втором месте в мире, уступая лишь США. Неустанно трудятся миссионеры и внутри страны. Любой, кому приходится пользоваться сеульским метро, знает: ему не раз придется столкнуться с христианскими проповедниками или распространителями религиозной литературы, которые постоянно патрулируют поезда метро и городские улицы в поисках еще не окормленных душ. Некоторые из них производят весьма специфическое впечатление: с муляжом креста, увешанные плакатами и громкоговорителями, они бродят по улицам, призывая всех немедленно покаяться и избежать адских мук. Однако большинство проповедников выглядят куда адекватнее - это вежливые, аккуратно одетые люди средних лет с внешностью обычных офисных служащих. Впрочем, вне зависимости от манер уличные миссионеры отличаются немалой навязчивостью, и отделаться от их внимания бывает непросто.

Таким образом, хотя формально христиан среди корейцев меньшинство, это очень активное и влиятельное сообщество. По меркам современного секулярного мира в Корее необычно много всерьез верующих людей, и почти все они христиане.

Модернизация и национализм

Христианизация Кореи началась в последние десятилетия XVIII века и несколько необычно - не в результате деятельности иностранных миссионеров (привычный для стран региона сценарий), а через книги. В конце XVIII века многие молодые образованные корейцы стали тяготиться официальной конфуцианской доктриной, которую они воспринимали как набор оторванных от реальности схоластических фраз. Им надоели бесконечные споры о соотношении начал «ли» и «ци» - дальневосточный аналог споров о том, сколько духов может поместиться на острие иголки. Их интересовали другие вещи - физика, инженерное дело, астрономия с географией. Внимание молодых интеллигентов стали привлекать переводы европейских трактатов, которые тогда ввозились в Корею из Китая. Поскольку в те времена все образованные корейцы свободно владели классическим китайским, они без особого труда читали сделанные европейскими миссионерами в Пекине переводы Эвклида и Ньютона, а также отчеты о новейших географических открытиях и астрономических теориях.

Одновременно с работами по астрономии и географии корейцы стали знакомиться и с собственно миссионерскими трактатами, в которых рассказывалось о христианстве. Экзотическая религия далекого и манящего Запада вызвала у многих немалый интерес, и молодые корейские дворяне начали осваивать азы христианства по переводным книгам, так и не увидев ни одного живого миссионера (некоторой, пусть и очень отдаленной аналогией тут может служить увлечение всякими индийскими культами в Советском Союзе 1970-х).

В 1784 году полулегальный христианский кружок сумел отправить своего представителя в Пекин. Это было непросто, так как в то время Корея, подобно Японии, проводила политику самоизоляции и частные поездки за пределы страны были запрещены. Представитель корейских христиан-самоучек принял крещение у западных миссионеров - и с этого момента началась история корейского католицизма.

Поначалу корейское правительство преследовало христианство - оно воспринималось как опасная тоталитарная секта, члены которой отвергали нормы обыденной морали. Особое возмущение властей и широкой публики вызывало то обстоятельство, что христиане не приносили жертвы духам предков. Гонения на христиан продолжались до 1870-х и закончились появлением в Корее немалого числа католических мучеников. Тем не менее катакомбная церковь продолжала действовать - и привлекать к себе значительную часть образованных корейцев, в первую очередь тех, кого интересовали приходящие с Запада идеи и знания (то есть как раз тех, за кем было будущее).

Так стала формироваться необычная особенность корейского христианства - его тесная связь с модернизацией, которая во многом и определила успех этой религиозной доктрины в Корее. Христианство здесь стало не только религией Иисуса Христа, но и религией Ньютона, Коперника и Адама Смита. Оно ассоциировалось не только с верой в слово Божье, но и с верой в прогресс, технологию, рациональное устройство общества, равенство людей перед законом, права человека - в общем, с верой в модернизацию и ее ценности.

В 1880-е годы в Корее появились протестантские миссионеры (в основном американские), деятельность которых еще сильнее связала судьбы христианства и модернизации. Именно миссионеры создали современное корейское образование, и миссионерские школы оставались главными кузницами научно-технических кадров вплоть до 1920-х. Вдобавок именно миссионеры создали в Корее систему женских школ, которая до этого вообще отсутствовала, а также основали первые современные больницы.

Конечно, не все выпускники христианских школ были верующими, но верующие среди них однозначно преобладали. Сто лет назад кореец-врач или кореец-инженер был с очень большой вероятностью христианином, хотя среди населения в целом христиан в 1911 году было лишь около 1,5%.

В начале XX века в Корее появилось и православие. Однако оно не добилось особого успеха и осталось скорее курьезом. Число православных корейцев не превышает нескольких тысяч человек.

Сопротивление

После того как в 1910 году Корея стала колонией Японии, с христианством случилась еще одна важная и очень полезная для его последующего успеха метаморфоза. Оно стало восприниматься не только как религия прогресса, но и как национальная корейская религия, как важная составляющая идеологии антиколониального протеста. Немалую роль тут сыграло, конечно, то обстоятельство, что Корея была колонизована нехристианской (и даже отчасти антихристианской) Японией. Японская колониальная администрация относилась к христианству, особенно к иностранным миссионерам, с подозрением, не без некоторых оснований полагая их агентами западного влияния, и даже в меру сил пыталась насаждать в Корее синтоизм. Христиане демонстративно отказывались участвовать в синтоистских обрядах, в том числе в обрядах поклонения императору, считая их идолопоклонством. Результатом для лидеров христианских общин становились тюремные сроки, но также репутация бесстрашных защитников национального достоинства.

В конце концов, христиане едва ли не преобладали среди лидеров антиколониального движения. Убежденным христианином, в частности, был Ли Сын Ман, будущий основатель южнокорейского государства. Многие видные корейские коммунисты первого поколения тоже вышли из христианских семей. Сам Ким Ир Сен родился в семье видных христианских активистов и, по его собственным словам, немало скучал, когда бабушка водила его в церковь. Кстати, до 1945 года главным центром корейского христианства был Пхеньян, треть населения которого составляли протестанты.

В 1919 году в Корее вспыхнуло антияпонское восстание, и среди всех арестованных 22% были христиане (в основном протестанты). Иначе говоря, уже тогда среди активистов движения за независимость христиан было примерно в 15 раз больше, чем среди населения в целом.

Восстановление независимости в 1945–1948 годах означало приход к власти новой элиты, которая состояла частично из технократов, а частично из лидеров национально-освободительного движения. И среди тех, и среди других христиан было куда больше, чем среди всего населения страны. Больше половины членов первого корейского кабинета министров были христианами, а Ли Сын Ман даже пытался сделать молитву обязательным ритуалом в корейском парламенте. В 1952–1962 годах христиан среди южнокорейской элиты (высшее чиновничество и армейский генералитет) был 41%, в то время как в начале 1960-х доля христиан в общей численности населения составляла лишь 5,3%.

Тонкий баланс

Впрочем, христианство не оставалось религией элиты. После Корейской войны оно пошло в массы и за два-три десятилетия стало главной силой, определяющей корейский религиозный ландшафт. Немалую роль тут сыграла активная деятельность американских проповедников, а также косвенная поддержка властей, шире говоря, элиты, к тому времени в основном христианской. Многим было памятно и единство, которое христиане продемонстрировали в годы Корейской войны. В 1950–1955 годах в огромных лагерях беженцев именно христианские церкви часто становились главными центрами самоорганизации и самоуправления. Наконец, сыграло свою роль и окончательно закрепившееся к тому времени восприятие христианства как религии прогресса и развития - тогда мало кто из корейцев сомневался, что только экономический рост и технический прогресс могут решить проблемы страны.

Массовая евангелизация привела к тому, что доля христиан в населении Южной Кореи выросла с 5,3% в 1962 году до 12,8% в 1972-м. А в 1984 году достигла 23%. С тех пор рост числа христиан замедлился, возможно, потому, что все, кто в принципе был склонен к религиозной активности, были к тому времени уже охвачены миссионерскими усилиями.

Кстати, недавно скончавшийся Мун Сон Мен, основатель пресловутой Церкви Объединения, в самой Корее известен мало и воспринимается скорее как фигура одиозная и одновременно курьезная. В корейском протестантизме доминируют куда менее экзотические направления - баптисты, пресвитериане, методисты.

При этом религиозное влияние христианства не означает, что оно является заметной политической силой. Во-первых, при всех прохристианских симпатиях южнокорейской элиты Корея - светское государство. Во-вторых, корейский протестантизм разобщен, он состоит из множества направлений, групп и церквей, которые не слишком склонны к совместным политическим демаршам. Хотя большинству корейских протестантов свойственны умеренно правые взгляды и симпатии к США, среди христианских лидеров есть немало политических активистов самого разного толка. Однако в целом на политику как таковую христианская община Кореи влияет мало.